Белорусский союз ветеранов

15 февраля страна отметила 35-летие со дня вывода советских войск из Афганистана. Война длилась чуть более 9 лет. Накануне годовщины одного из ключевых событий новейшей истории страны мы пообщались с участником боевых действий, ветераном Гродненской пограничной группы, врачом общей практики подполковником медицинской службы в запасе Владимиром Морковкиным.

Владимир Васильевич встречает нас в привычной обстановке —медицинском пункте Гродненской пограничной группы. Завершив обход пациентов, уделяет нам немного времени, чтобы окунуться в воспоминания о событиях 35-летней давности.

Владимир Васильевич, как традиционно для Вас проходит День памяти воинов-интернационалистов?

  — Неизменны встречи с участниками тех событий. Мы обязательно 15 февраля собираемся у памятника воинам-интернационалистам в Гродно, чтобы возложить цветы и почтить минутой молчания безвременно ушедших из жизни товарищей. Обязательной частью мероприятий являются встречи, организуемые командованием Гродненской пограничной группы, — начинает свой рассказ воин-интернационалист.


Памятник воинам- интернационалистам, установленный в городском сквере по улице Курчатова в Гродно, уникальный в своем роде, так как является одним из первых подобных, установленных на постсоветском пространстве.Среди тех, кто ежегодно собирается в нашем городе, нет однополчан Владимира Васильевича, но все они объединены единым жизненным и боевым опытом.



Сам подал рапорт с просьбой о направлении в Афганистан

Память возвращает моего собеседника в далекие 80-е годы. Слушатель 5 курса Томского военно-медицинского института Владимир Морковкин подал рапорт с просьбой о прохождении службы в пограничных войсках КГБ СССР и вскоре был направлен для стажировки в Дальневосточный пограничный округ. В своем выборе молодой человек не сомневался ни на минуту. Сын бывшего Командующего пограничными войсками Республики Беларусь, первого командира Сморгонского пограничного отряда генерал-майора Морковкина Василия Федоровича стал достойным продолжателем пограничной династии.

 — Наши 2 взвода пограничников составляли чуть более 30 слушателей факультета, большая часть из которых отправилась служить по распределению в Краснознаменный Среднеазиатский пограничный округ. Кто-то из моих однокурсников попал на Иранскую границу, а кто-то отправился в Афганистан, — рассказывает Владимир Васильевич. Среди тех, кто направился выполнять свой интернациональный долг был и 23-летний пограничник — лейтенант медицинской службы Морковкин Владимир. — Отправляли только с личного согласия, никого не понуждали. Я сразу дал согласие. С пониманием относился к тем, кто не соглашался, каждый делает свой выбор сам, — продолжает наш герой.

После ввода в Афганистан советской группы войск, обстановка на границе резко обострилась. Противник устраивал провокации против пограничников, предпринимал попытки нарушения государственной границы Советского Союза и нападал на шедшие из страны колонны. Пришлось серьезно усилить охрану приграничных территорий.



Как проходила служба в далекой стране?

Первоначально нахождение пограничников на территории Афганистана не разглашалось. Чтобы не обнаруживать себя, стражам границ приходилось носить форму советской армии. Сначала "зеленые фуражки" работали на удалении 10-15 километров, а затем взяли под контроль стокилометровую зону вглубь страны вдоль всей границы.

 — Ввиду засекреченности, гарнизоны наших подразделений носили официальное название загранобъекты. Я был назначен врачом 1-ой маневренной группы Хорогского пограничного отряда, которая формировала четыре таких объекта: «Вияр», «Даудж», «Захгар», «Нусай». А вот в 3-ей маневренной врача не было, поэтому мне приходилось оказывать медицинскую помощь и на объектах этой мангруппы - «Куфаб», «Флен», «Гумай». Но чаще всего я находился именно на «Куфабе», — рассказывает Владимир Васильевич.Такие объекты выставлялись в ключевых точках, что позволяло контролировать важные пути либо значимые кишлаки для обеспечения безопасности государственной границы СССР. Например, загранобъект «Захгар» размещался в ущелье, где одноименная река впадала в реку Пянж, а вдоль нее находилась тропа, ведущая прямо к госгранице Советского Союза.Обычно в зимнее время интенсивность боевых действий снижалась либо прекращалась вовсе, так как с наличием снежного покрова перевалы становились труднопроходимыми, но были и такие ущелья, по которым движение было возможным круглогодично. «Куфаб» запирал Куфабское ущелье – одно из ущелий, по которому как раз можно было двигаться круглый год и выйти к границе СССР.

 — «Куфаб» находился в высокогорье. Это полное отсутствие дорог, передвижение возможно было только по воздуху либо горными тропами. Все снабжение, провизию и дрова нам доставляли вертолетами, — описывает свой быт в то время Владимир Васильевич. Когда погода была нелетная, особенно часто такое случалось в осенне-зимний период, снабжение было затруднено. Воду приходилось брать из местных источников, рек, либо топить снег. Ее фильтровали через тканево -угольный фильтр, после кипятили и уже потом употребляли в пищу. Не отфильтрованную воду использовали для хозяйственных нужд и стирки. Одежда приобретала особенный оттенок, если стирали ее, например, в талой воде из-за содержащихся в ней примесей.


Иногда приходилось включать режим жесткой экономии воды. На загранобъекте «Даудж», например, воду брали из тающего горного ледника. Но если снежный покров еще не установился, водоснабжение затруднялось. — Личный состав тогда не мылся, а для питья выдавалось 3 кружки воды в день на каждого. Это был самый тяжелый вариант. Вообще, все питание у нас было консервированным, из свежего только хлеб, который пекли тут же, на объекте, солдаты-хлебопеки, был еще и штатный повар, — вспоминает собеседник.

Дерево- на вес золота

Самыми дорогими были дрова. Можно себе представить: дерево заготавливалось где-то, возможно, в Сибири, затем переправлялось в Душанбе — столицу Таджикистана, потом еще сотни километров по нескольким перевалам, прежде чем оно погружалось на борт вертолета и уже непосредственно доставлялось пограничникам.От нехватки дров страдали и местные жители. Рядом с «Захгаром» находился кишлак — местное афганское поселение. Жители там либо поддерживали народную власть, либо были нейтральны. Словом, соседство не угрожало пограничникам, но и не усыпляло их бдительности. Дерево здесь у местных было на вес золота. Высокогорье, ничего не растет. На территории загранобъекта произрастало несколько деревьев.

— Это огромная редкость. Дерево здесь может выжить только в случае, если уходило корнями в воды рек. Каждое из деревьев было закреплено, если можно так выразиться, за конкретной семьей или человеком из кишлака. Бывали случаи, когда мы разрешали местным собирать опавшую листву. — Ее использовали для корма животных, — говорит Владимир Васильевич.



Вспомнил наш герой и еще один показательный случай. — Это было 5 февраля 1989 года, дату я запомнил хорошо, так как в этот день нас выводили, мы покидали Афганистан. До окончательного вывода советских войск оставалось 10 дней. Так как наш объект прикрывал стратегическое направление, мы убывали в числе крайних. Лично я эвакуировался последним бортом, — продолжает свой рассказ собеседник. Погрузились мы на борт Ми -8, вокруг взлетной площадки на некотором удалении с трех разных сторон собрались группы афганцев. Когда взлетели, я наблюдал в иллюминатор, как все три группы бросились к оставленных нами объектам, завязалась драка. Бились они за деревянные балки, которые поддерживали крышу наших временных жилищ, сложенных из камня без всякого раствора, и досок. Настолько ценным для них было дерево.

«Сказочники» и местные жители

 Вообще, отношениям с местными жителями придавалось особенное значение. — В штате у нас был разведчик, который владел фарси и мог общаться с людьми на понятном им языке. Знаете, как мы называли разведчиков? «Сказочники», — улыбается рассказчик.

«Сказочники» получали от местных оперативно-значимую информацию, которая могла спасти жизни военнослужащих. Но и в долгу советская сторона не оставалась. Помогали им пограничники как могли — провиантом, дровами.

 — Я как медик периодически проводил амбулаторные осмотры местных жителей. Время и место им сообщалось заранее. Но никто никогда не отказал в медицинской помощи по просьбе. Ну а если приходилось идти в кишлак к тяжело больному, то это вообще расценивалось как отдельная спецоперация, — делится воспоминаниями врач.

Для выхода в кишлак Владимир Васильевич брал с собой 8-10 вооруженных солдат, которые, по мере движения по кривым и узким улочкам кишлака, выставлялись в зоне видимости друг друга. Самый крайний-пулеметчик- занимал позицию на крыше жилища, в которое заходил врач, чтобы осмотреть больного. На обратном пути вся группа собиралась вместе и возвращалась на объект.

 — Вообще, пограничники воевали очень умело. Многие ставят под сомнение число погибших и раненых. У нас, например, в Хорогском пограничном отряде велся учет погибших и раненых в Афганистане с 1979 года. Список внесенных туда имен и фамилий не превышал и 80, чуть более 30 — погибшие, остальные получили ранения, — приводит пример Владимир Васильевич. —Все знали, что мы вооружены и опасны.

К тому моменту, когда молодой офицер попал в Афганистан, центральным правительством страны проводилась политика национального примирения, которая давала свои плоды. Советский Союз готовился к выводу войск. Плановые широкомасштабные боевые действия не велись, за исключением частных операций либо тех, что обеспечивали безопасный вывод советских войск. Моджахеды предпринимали попытки нападения на пограничников, но они были эпизодическими и, как правило, проводились только в ночное время.



 «Выстрел Победы»

 — Это только в фильме можно залезть на гору, обстрелять противника c высоты и живым вернуться назад, — немного иронично замечает собеседник.В реальности все обстояло иначе. Моджахеды в высокогорье применяли другую тактику. В дневное время на гору никто не забирался, прекрасно понимая, что с нее еще надо как-то спуститься, а тут и подмога по воздуху в течение дня из Советского Союза прибывала. Враг стал бы легкой мишенью на склоне, где спрятаться-то и негде. А даже если бы и удалось найти укрытие, как выжить без воды, еды, при ограниченных боеприпасах в таких условиях?

 — На равнинной местности, конечно, была иная тактика ведения боя. Но мы применяли групповое оружие в направлении стрельбы. А выстрел из 120-мм миномета вообще прозвали «выстрелом Победы», — продолжает Владимир Васильевич. Убойная сила осколков мины — до 120 метров. 

— Разлетающиеся ночью в горах осколки вырывают разноцветные снопы искр в зависимости от примесей металлов в камне, дробят камень, тем самым увеличивая зону поражения. Осколки камня могут ранить или убить не хуже, чем прицельный огонь. Моджахеды боялись нашего оружия, поэтому быстро отступали. Но, повторюсь, во время моей службы в Афганистане активно реализовывалась политика национального примирения и столкновения носили эпизодический характер, — подчеркнул ветеран.

 Если кто-то представляет себе пограничника с собакой только в мирное время, то это заблуждение. В боевых условиях четвероногие товарищи тоже несли службу бок о бок с человеком. На «Захгаре» жила овчарка по кличке Жора, но пограничники прозвали ее Жора- «контуженный»: животное было контужено и потеряло слух после одного из боев. Зато обоняние у Жоры было завидным, недруга четвероногий пограничник чуял задолго до его непосредственного приближения к объекту, о чем неоднократно предупреждал и, возможно, спас не одну человеческую жизнь. Тем не менее, офицеру пришлось столкнуться в профессиональной практике с несколькими ранениями и оказывать неотложную медицинскую помощь своим сослуживцам. 

Случались командировки в СССР: молодой врач отправлялся, чтобы пополнить запасы медикаментов или сопроводить больных и раненых для их госпитализации и дальнейшей реабилитации.


 «Печать смерти»

 Получив боевой опыт, представляем себе Владимира Васильевича как минимум консультантом фильмов о событиях тех дней, но разочаруем.

 — Фильмов про Афганистан не смотрю, — говорит собеседник. — Не потому, что тяжело, а потому, что ни один актер, каким бы талантливым он ни был, не может передать ту настоящую эмоцию. Как медик, я называю ее «печать смерти» — это когда мышцы лица и тела, предвидя смертельную опасность и прямую угрозу жизни и здоровью, совершенно искажают черты человека, а взгляд становятся иным.Если внимательно посмотреть на реальные кадры кинохроники военных лет, можно понять, о чем говорит Владимир Васильевич.

Это часть нашей общей истории

После возвращения из Афганистана, офицер продолжил службу в Хорогском пограничном отряде, позже был переведен в Западный пограничный округ, а с января 1993 года по сентябрь 2012 года возглавлял медицинскую службу в Гродненской пограничной группе. Подполковник медицинской службы в запасе Морковкин Владимир Васильевич уже почти 12 лет после увольнения из органов пограничной службы продолжает свою медицинскую практику в качестве врача общей практики в этом же соединении и является активным членом ветеранской организации.

  — Отношение к событиям в Афганистане может быть разным, так же, как могут разниться и воспоминания о событиях тех дней. Но я считаю, что об этом надо рассказывать молодому поколению хотя бы потому, что это часть нашей общей истории, — завершает наш разговор Владимир Васильевич.

Статистика говорит, что в далёком Афганистане группировкой пограничных войск было проведено более 1100 боевых операций. За время боевых действий погибло 34 пограничника-белоруса и уроженца Беларуси, однако никто из них не попал в плен, никого не оставили убитым или раненым на поле боя.

 Автор: Надежда Масевич
Фото из архива Владимира Морковкина